Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
У тех, кто впервые видит подобное здание, закрадываются сомнения, что это чья-то шутка или обычный фотошоп. Как оказалось, такие дома и вправду существуют, причем не один странный объект, а сразу четыре гиганта замысловатой геометрической формы на огромных опорах украшают Новосмоленскую набережную Санкт-Петербурга. Эти футуристические исполины стали частью уникального советского градостроительного проекта, направленного на развитие Васильевского острова на подступах к заливу, и превратились в символ архитектуры брутализма и модернизма XX века.
Буквально еще 40 лет назад эта часть города была сплошным пустырем, и чтобы превратить территорию не просто в очередной спальный район, а в зону культурного досуга ленинградцев, был разработан поистине грандиозный план. По замыслу авторов проекта, устье реки Смоленки углубили, а берега расширили и обложили гранитными плитами, и собирались разбить новый парк «Окно в Европу».
Чтобы жилые дома повышенной высотности не мешали прекрасному обзору на подступах к живописным берегам, их решили поставить на высокие бетонные опоры.
Из всего этого грандиозного замысла мир увидели лишь четыре 22-этажных жилых здания, имеющих монолитный железобетонный остов необычной многоугольной геометрии.
И словно по чьей-то злой шутке они оказались не на берегу, а у кромки транспортной магистрали (до сих пор объяснения такому расположению так и не нашли). Причем опоры, которые в народе получили прозвище «куриные ножки», расположены перпендикулярно виднеющейся речке, полностью закрывая восхитительный обзор.
По данным Novate.Ru выяснилось, что реализацией такого нетипового проекта могли заниматься сотрудники мастерской Н. М. Захарьиной в ЛенНИИПроекте, потому что лишь их бюро специализировалось на экспериментальном строительстве, внедряя в жизнь самые неординарные концепты. Что же касается уникальной формы опор-ножек, то они вовсе не уникальны, ведь существует несколько прототипов, причем в советской архитектуре тоже.
Это интересно: «Дома на ножках» возводились и ранее, самые известные из них: здание Наркомфина архитектора Моисея Гинзбурга в Москве, «Жилая единица» Корбюзье, «Дом авиаторов» Андрея Меерсона, несколько сооружений Оскара Нимейера – популярного в СССР бразильского архитектора, жилые дома на Русановке и в Березняках в Киеве.
Руководителем и главным архитектором этих 4 домов на Новосмоленской набережной был Виталий Сохин, ученик легендарного зодчего послевоенного периода Сергея Евдокимова. Именно ему пришла мысль сделать столь неординарную и сложную геометрическую форму стен, вылитую из бетона прямо на месте строительства здания, который в те времена считался символом мощи.
Учитывая то, что дом не имеет фундамента, строителям пришлось вбивать в почву мощные сваи и устанавливать 16 железобетонных опор, которые вместе с центральным «столбом» удерживают гигантскую конструкцию, состоящую из 22 этажей.
Как оказалось именно, центральное сооружение является единственной парадной, в которой расположен лифт и лестницы, ведущие наверх (всего в доме 221 квартира). Подниматься нужно сразу на четвертый этаж, ведь первых три являются техническими, жильцам к ним доступа нет.
Учитывая, что строительство закончилось еще в 1988 году, и после этого никто капитальных ремонтов не производил, дома выглядят очень грустно, причем как снаружи, так и внутри.
Мало того, что сам бетон имеет совсем уж не притягательную красоту, так и альбатросы, которые облюбовали эти строения и постоянно сюда наведываются, усугубляют и без того плачевное состояние.
Как утверждает житель одной из многоэтажек на ножках: «Основной минус такого жилья — дом сделан из монолитного железобетона. Строители криво его залили, в итоге кривые стены, пол и потолок. Стены «гуляют» в пределах трех сантиметров. Но это неприятно только эстетически, а на безопасность вряд ли влияет. Хотя жители 21-го и 22-го этажей говорят, что при штормовом ветре создается ощущение, будто дом слегка качается».
Но не все так плохо, несмотря такой угрюмо-брутальный и можно даже сказать неряшливый вид уникальных домов, издалека они очень эффектно и интересно смотрятся.
Да и жители довольны расположением жилья, ведь здесь очень зелено и свежий воздух, до метро недалеко и автомагистраль не очень перегружена.
Во все времена дома, которые кардинально отличись от типовых зданий, всегда вызывали интерес. Не стали исключением и дома-бублики, построенные в Москве еще в советские времена, которые до сих пор считаются самыми неординарными проектами жилых домов современности.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Этот 25-этажный дом, построенный в 1968 году по проекту архитекторов В. С. Андреева и Т.Г. Заикина, в народе прозван "домом-сороконожкой" или домом "на курьих ножках". Хотя под названием "дом-сороконожка" чаще имеют в виду дом на Беговой.
Почему вдруг в обычном большом городе стали появляться здания на высоких массивных опорах? Неужели это всего лишь странные причуды архитекторов?
Одной из причин появления этих жилых построек называют непопулярность первого этажа у потенциальных жильцов – как известно, по многим параметрам, он неудобен. Возможно, это могли быть первые, экспериментальные ласточки так и не реализованной идеи по массовому строительству подобных домов. Второй причиной, конечно же, была потребность в творческой свободе и желание придать зданию образ чего-то летящего, что хорошо отражало эпоху перемен молодой советской страны и настроение строителей светлого будущего.
В Европе дома «на ножках» проектировал великий архитектор Ле Корбюзье, а в СССР – молодые зодчие-конструктивисты.
Ле Корбюзье здание Центросоюза в Москве
Дом Центросоюза (Наркомлегпрома) https://vladimirtan.livejournal.com/51587.html
К примеру, в Москве идея архитекторов Гинзбурга и Милиниса при участии инженера Прохорова воплотилась в виде дома Наркомфина на Новинском бульваре, да и позже, в эпоху послевоенных панельных домов, было построено еще несколько интересных зданий «на ножках».
Вид дома Наркомфина со стороны Новинского бульвара, 2007
В 1960-е годы советские архитекторы Т.Заикин и В. Андреев решили поднимать над землёй не коммуны, а типовые панельные многоэтажки. Первая расположилась рядом со станцией метро «Алексеевская» на Проспекте Мира, а вторая — на Смоленском бульваре. Экспериментальные дома имеют 17 этажей и, кроме «ножек», мало чем отличаются от обычных серийных «панелек».
В 1962 году В. Андреев и Т. Заикин строят дом на проспекте Мира, 110. Точно такой же дом появляется в центре города на Смоленском бульваре.
После успешной сдачи первых двух зданий архитекторы решили немного доработать проект — увеличить количество этажей до 25 и расположить балконы на фасаде в шахматном порядке (особенно впечатляет при взгляде на дом по диагонали снизу вверх – так и кажется, что по диагоналям балконов можно подняться до самого неба).
The Village рассказывает о жизни в самых известных и необычных домах Москвы и Санкт-Петербурга
Модерновые доходные дома, сталинские высотки и многоэтажки 1970-х годов — не просто жилые здания, а настоящие городские символы. В рубрике «Где ты живёшь» The Village рассказывает о самых известных и необычных домах двух столиц и их обитателях. В новом выпуске мы узнали, как устроена жизнь в доме на ножках на проспекте Мира в Москве.
Начиная с 1930 года, когда по проекту Моисея Гинзбурга был возведён жилой дом Наркомфина, в Москве появились шесть домов «на ножках». Кроме уже упомянутого дома Гинзбурга, это были, например, здание Центросоюза по проекту Ле Корбюзье, «Дом авиаторов» на Беговой улице работы Андрея Меерсона и дом на Мосфильмовской авторства Сергея Скуратова (последний возвели в 2011 году). Почти все из этих зданий получили статус иконических для столицы построек. Среди них и дом на проспекте Мира, 184.
Серия: II-57/25
Дом «на ножках» у ВДНХ
Архитекторы: В. Андреев, Т. Заикин
Инженеры: Н. Козлов, И. Беллавин,
Постройка: 1968 год
Адрес: Москва, проспект Мира,
Высота: 25 этажей
Жильё: 480 квартир, 3 подъезда
КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ: 2030 год
Строительство 25-этажки по проекту В. Андреева и Т. Заикина закончили в 1968 году, и она прочно вписалась в пейзаж района вокруг ВДНХ вместе с самой выставкой, Монреальским павильоном и монументом «Рабочий и колхозница». Это необычный дом: в середине 1960-х годов в Москве экспериментировали с переходом от девятиэтажного массового домостроения к более высотным постройкам, и дом на «ВДНХ» был третьим в серии зданий, на которых обкатывали новую технологию. В 1966 году у метро «Алексеевская» появился первый 17-этажный панельный дом серии II-57/17, а спустя год возвели ещё один «дом на ножках», на Смоленском бульваре. Постройка у ВДНХ была самой масштабной: всю эпоху СССР многоэтажка напротив «Рабочего и колхозницы» оставалась самым высоким панельным домом Москвы.
При этом, несмотря на экспериментальный характер здания, его «ножки» — решение не технологическое, а скорее художественное. Дома на сваях имеет смысл строить, скорее, в экстремальных условиях вечной мерзлоты и постоянных подтоплений. А структура многоэтажки на «ВДНХ» отсылает к «Жилой единице» Ле Корбюзье в Марселе и модернистской архитектурной теории и практике, примеры которой можно найти по всему миру: например, в квартале Ханзафиртель в Берлине или на Васильевском острове в Санкт-Петербурге.
Из-за крупных опор первый этаж дома «на ножках» находится примерно на уровне третьего для стандартных многоэтажных домов, из-за чего даже с нижних этажей открывается прекрасный вид на ВДНХ и окрестности. При этом нестандартна и планировка квартир: она круговая, а вместо привычных коридоров — мини-холлы. Особую динамичность фасаду придаёт шахматное расположение балконов нестандартной формы: левая и правая стороны балкона сходятся под тупым углом к середине, что создаёт необычный оптический эффект.
Цена двухкомнатной квартиры
11 000 000 рублей 1
Аренда двухкомнатной квартиры
40 000 рублей в месяц 2
Источник: ЦИАН (1,2)
Марина Зотова, студентка, 23 года: Я с рождения живу в «доме на ножках» на «ВДНХ». Мои родители тоже здесь жили, но в разных подъездах. Мама переехала в эту квартиру в 13 лет, а папа — в соседнюю в возрасте четырёх лет. Правда, как ни странно, они познакомились не во дворе, а в школе, потому что соседи здесь не так часто знают друг друга.
Мой дед по папиной линии был одним из руководителей института марксизма-ленинизма, который располагался тут неподалёку, на улице Сергея Эйзенштейна (сейчас на месте института марксизма-ленинизма находится РГСУ). У него было трое детей, и ему дали квартиру в этом доме недалеко от работы. Вообще, многим работникам вуза давали возможность сюда переехать. Кроме того, в доме всегда жили спортсмены. У папиной семьи ещё была дача за городом, по Ярославскому направлению, и многим, кто жил в этом доме, давали дачи в том же районе. Поэтому тут все соседи и по дому, и по даче.
Я училась в школе недалеко от дома, и в ней было много ребят из обеспеченных семей, что, видимо, связано с особенностью района. Многие из них поступили в ведущие вузы или стали заниматься творчеством, но были и дети из простых семей. Из-за близости ВДНХ я очень много времени в детстве и подростковом возрасте проводила именно там. Всё детство ходила туда гулять с родителями, потом уже стала гулять одна и сама всё там исследовала. Конечно, этот дом и ВДНХ неразрывно связаны. Сейчас территория ВДНХ реконструируется, но в моём детстве она была похожа на рынок, и в этом была своя изюминка: везде можно было полазить и посмотреть. Людей было мало, и из-за этого казалось, что это «твоё» место. Сейчас это чувство пропало.
То, что здесь из окна видно скульптуру Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», да и вообще много образцов советского монументального искусства, по-моему, сильно влияет на становление тебя как человека. Или, точнее, на становление твоего художественного вкуса. Многие воспринимают советский период в искусстве как провальный, но ВДНХ — это именно что шедевр того времени, и я не побоюсь сказать, что он заставляет тебя гордиться страной. Ну и ещё здесь есть монумент с ракетой при Музее космонавтики. Когда постоянно видишь его, это побуждает тебя интересоваться космосом. Может прозвучать глупо, но после прогулки на ВДНХ у тебя как-то меняется мировосприятие.
У квартиры интересная планировка: она круговая, то есть ты можешь обойти квартиру по периметру. При этом даже если семья большая, личное место найдётся для каждого. Моя квартира расположена по всей глубине дома, а окна выходят на две стороны: и в сторону проспекта Мира, и в противоположную. Есть два балкона, правда, на том, что со стороны проспекта Мира, не очень приятно. Но такое не везде: где-то вид только на одну сторону. Однако большой квартиру я бы не назвала. В сталинских домах потолки гораздо выше, но, по сравнению с обычными хрущёвками, тут пространства больше. На слышимость я пожаловаться не могу. Кажется, что тут о людях позаботились.
Минусов тоже много. Мешают шум и выхлопные газы. Вокруг дома вечная пробка: проспект Мира, улицы Касаткина и Бориса Галушкина часто застревают. Все едут в область, и единственный путь туда — по Ярославке. Рядом Лосиный остров, и новую дорогу просто негде провести. Из-за огромного количества выхлопов у меня проблемы с горлом. Если я уезжаю на дачу и живу там несколько дней, то оно проходит, а здесь сухой воздух и очень пыльно, что сказывается на здоровье. В будущем мне бы хотелось переехать в тихое место рядом с парком, потому что жить тут явно не очень полезно, да и инфраструктура не развита. Есть только пара магазинов неподалёку, а если тебе нужна, например, бытовая химия, то нужно идти пешком до супермаркета больше 15 минут или пользоваться транспортом.
Из-за ножек, на которых стоит дом, ветер тут сильнее, чем в других местах. Когда я возвращалась из школы домой, меня забирала бабушка и говорила мне идти за её спиной, чтобы меня не сдуло. Пространство под ножками проходное. Какое-то время назад там хотели что-то построить, но жильцы его отстояли: строительство магазинов могло бы нарушить устойчивость здания. Однако сейчас около дома строят медицинский центр, и все опасаются за сохранность дома. Если рядом рыть котлован, дом может поползти — точечная застройка вокруг запрещена во многом именно поэтому.
Жители нашего дома довольно инициативные и организованные. Я сама в их деятельности плохо принимаю участие, но это делает мой отец. Например, когда стало известно о строительстве медицинского центра, устраивали собрания, собирали подписи, но пространство отстоять не удалось. На подъездах тогда сделали граффити «Путин, спаси наш дом!». Соседей, правда, я знаю плохо. Судя по тому, что я часто вижу новые лица, квартиры в доме часто снимают. Дом такой огромный, что я просто не в состоянии всех запомнить: в подъезде 25 этажей, по шесть квартир на каждом, а подъездов три — это как маленький город.
Перед домом есть большой двор, но жители даже в советские времена в нём не гуляли. Дети ходили во дворы соседних домов, а здесь им всегда было некомфортно из-за близости проспекта Мира, я сама тут разве что каталась на велосипеде. Но при этом двор проходной, поэтому здесь часто сидят на лавочках. Наш район не то чтобы безопасный, на меня как-то ночью даже напали недалеко отсюда, и во дворе постоянно собираются алкоголики. Зимой они перебираются в подъезд. Никого не трогают, но всё равно не очень приятно.
